Может и баян, не знаю

Среда.
Два дня ничего не ели, загнанные в угол взращённым нами же чудовищем. Всё чаще с горечью вспоминаю, как маленьким мальчиком мечтал, забравшись на стропила сколоченного отцом хлева, что судьба вдруг переменится ко мне, ниспослав луч удачи и богатства и превратив сынишку фермера из оборванца в знатного вельможу. В красочных послеобеденных снах мне виделась совершенно иная жизнь: званые ужины и танцевальные вечера, изысканные наряды и, пусть не сытные, но несказанно вкусные блюда на крохотных тарелочках из ажурного фаянса… Кто бы мог подумать, что в погоне за славой, богатством и вниманием мы с моей дорогой супругой поставим на кон собственные жизни и жизни наших потомков.
Четверг.
Когда я смотрю на мелькающую в кустарнике окровавленную морду этого саблезубого людоеда, в памяти моей, повинуясь какой-то дьявольской иронии, возникает тот миг, когда добрая моя, милая моя жёнушка предложила завести диковинного питомца, какого в этих краях ещё не видели. Мнилось ей, будто пушистая зверушка займёт своё место в моём изглоданном завистью к чужим успехам сердце и сама станет поводом для зависти окружающих нас богачей-соседей. Загоревшись чудной идеей, выписал я из далёких дождливых лесов котёнка удивительного пятнистого окраса, который, первое время, признаюсь, не представлял из себя ничего примечательного, но потешным своим поведением вновь вернул мне радость жизни. Милый пятнистый котёнок всего за несколько лет превратился в огромную саблезубую кошку, но мы и подумать не могли, что руки, некогда ласкавшие её, могут вполне сгодиться ей в качестве обеда.
Пятница.
Супруга начала собирать вещи в дорогу. Надеется, что мы всё же успеем пробежать через свой огромный сад незамеченными. Глупая, наивная женщина! Какие вещи, когда в опасности жизни наших малолетних детей! Впрочем, из усадьбы необходимо выбираться: изголодавшаяся тварь подкрадывается всё ближе, ломая преграды на своём пути. Каждую бессонную ночь меня вновь и вновь преследует тот страшный день, когда возле нашего имения начали пропадать дети. Убитые горем простолюдины собирались подле стальных ворот, обвиняя то меня в людоедстве, то жену мою в ворожбе. Удивлённые нелепыми слухами, мы велели прислуге обыскать все закоулки сада в поисках заблудившихся среди тенистых яблонь и виноградников ребятишек. Но поседевшая от ужаса гувернантка нашла лишь изуродованные когтями нашего подросшего питомца обескровленные и недвижимые навек тела. Вскоре и самой гувернантки не стало. Ширилось наше тайное кладбище на заднем дворе, множилась разъярённая толпа у ворот… Нужно было сразу бежать, не хватаясь за нажитое золото и роскошь и не надеясь на милость бездушной лесной твари. Какие же мы глупцы!
Суббота.
Страшную цену пришлось заплатить за то, чтобы хоть кто-то смог выбраться из нашего проклятого дома. Увы, этим кем-то оказался я сам… Мне нестерпимо больно вспоминать тот ужасный миг, когда на зов мой отозвался лишь нарастающий рёв чудовища, а на белом мраморе лестницы алая от крови кружевная перчатка отметила место кончины последнего из членов моей семьи. Без всякой надежды на спасение, я продолжаю свой одинокий путь прочь от опустевшего родового гнезда с единственной целью: передать свои записи тем, кому хватит отваги и силы отомстить за все те несчастные души.
Воскресенье.
Я чувствую, что вскоре пробьёт и мой час, я вижу его отражение в пристально глядящих на меня из камышовых зарослей кошачьих глазах. Этот дневник и мои последние записи в нём - всё, что осталось от меня и от моего рода, всё, что осталось от кратковременного счастья человека, исковеркавшего свою судьбу простой прихотью.

сдай в музей

помянем...